Атомный взрыв
В Нагасаки взрыв для большинства людей оказался полной неожиданностью, потому что время близилось к полудню, и шли приготовления к обеду. Другие, кого насторожил сигнал воздушной тревоги, шли в бомбоубежища. 15-летняя школьница Мичи Хаттори стояла у входа в школьное убежище, «предлагая другим девочкам зайти туда. Сначала я увидела свет — самый яркий, какой доводилось видеть». Ослепнув на некоторое время, девочка ощутила «обжигающе горячую волну… В течение каких-то мгновений я еще успела увидеть, как загорались девочки, собравшиеся у входа в укрытие. Они напоминали горящие кегли, падающие во все стороны, они кричали и, хлопая руками по школьной форме, пытались погасить пламя. Потом я ничего не видела». Ударная волна сначала увлекла Хаттори в убежище, а потом, отразившись, выбросила наружу.
Когда восстановилось зрение, Хаттори и другие уцелевшие дети начали пробираться к школе, пытаясь обойти пожары, возникшие в рухнувших домах. «В воздухе висело густое облако дыма и пыли. Видеть что-либо можно было только благодаря огням пожаров». Хаттори слышала, как девочки несколько раз повторили «дзигоку» (jigoku) — японское слово, означающее «ад». Они наткнулись на страшно обожженного человека, пытавшегося ползти. «На нем не было ни волос, ни одежды, видны были только огромные серые, чешуйчатые волдыри, покрывающие голову и тело. Кожа вокруг глаз сгорела, глазные яблоки выкатились, они были огромные и страшные. Кто это был — мужчина или женщина — неизвестно». Это бесполое существо умоляло о помощи, потом человек умер.
Вблизи от эпицентра устояли только сильно поврежденные сооружения. Долина Ураками, окруженная холмами, защитила часть города от еще больших разрушений,и несмотря на то, что бомба, сброшенная на Нагасаки, была примерно на 40 процентов мощнее хиросимской, масштабы разрушения и число жертв были меньше.
Выжившие люди устремились к реке Ураками, там, на берегу и в воде, как и в Хиросиме, были сотни трупов и умирающих людей. Еще одна из выживших 10-летняя Симохира Саку, видела «много людей на берегу. Они обгорели и были черными, они пытались глотнуть воды, но умирали прямо на берегу. Сотни трупов прибило к камням в реке». Саку попыталась добраться до дома, чтобы поискать родителей, но оказалось, что «город настолько разрушен, что дом удалось найти не сразу. Видны были только горы развалин, а среди них — почерневшие трупы». Когда она все-таки нашла свой дом, то оказалось, что вся семья погибла:
Когда мы наконец нашли развалины своего дома, мы начали их раскапывать и нашли труп, обгоревший до неузнаваемости. Руки прикрывали глаза, а большие пальцы затыкали уши. Однако кожа под ними уцелела, и когда мы отвели руки, я узнала свою старшую сестру. Мы собрали деревянные обломки, сложили их в кучу и сожгли тело. Мы пытались найти мою мать, но не нашли. На улице лежали два трупа, и в одном из них, по коронках на зубах, я узнала мать. Ее мы тоже сожгли. Потом мы собрали пепел после кремации матери и сестры и поместили в почерневший чайник, потому что ничего другого мы на кухне не нашли.
Потом Саку встретила старшего брата, который оказался дальше от места взрыва и, казалось, не пострадал. Однако вскоре проявила себя болезнь от воздействия радиации. Его «начало сильно рвать какой-то желтой жидкостью. Он скоро умер, и при этом все время кричал, что хочет жить». В этом и во многих других подобных случаях у выживших и, казалось, избежавших худшего людей обнаруживались ужасные симптомы болезни — спустя часы, дни, недели и даже годы после взрыва «Толстяка» над Нагасаки.
Нет похожих записей
